ЧТО БУДЕМ МЫ?
Знаете, священник не часто слушает проповеди, в отличие от того, как часто он их говорит. Поэтому для меня любая возможность оказаться с вашей стороны алтаря, слушая другого священника и принимая у него из рук святые Дары – как чудо, как дар, как открытие. Каждый раз, сидя в церковном зале и слушая не свои проповеди, я вновь слышу, как Господь трогает меня Своим, еле слышным, прикосновением. Но две последние проповеди, взявшие меня за живое, я услышал не в церковном зале, а, как ни странно, в одном фильме. Там священник, полностью придуманный авторами этого фильма, произносит их в начале и в конце своего служения, в первый и в последний раз. И проповеди эти – прямо-таки мечта всех прихожан, потому что они состоят только из нескольких слов. Вернее говоря, он просто задает людям вопросы, которые, в свете сегодняшнего светлого праздника, я хочу переадресовать вам.
И первый вопрос-проповедь звучит так: «ЧТО МЫ ЗАБЫЛИ?»
Глядя на западный мир, что веселится и радуется , справляя Рождество, глядя на свою страну, что будет праздновать то же событие через две недели, каждый год, из года в год, из Рождества в Рождество, я задаю себе и окружающим этот простой вопрос: «Что мы забыли?»
За этой мишурой елок и украшений, подарков и салютов, заставленных едой столов и налитых в рюмки напитков, что забыли мы, что оставили за бортом нашей памяти? Те, кто сюда не пришли, но кто будет праздновать Рождество и те, кто собрались сегодня здесь, и кто помнят наизусть отрывки из Писаний – что забыли мы все, и те, и другие? Прихожане и номинальные христиане, православные, лютеране, католики, баптисты и харизматы?
И, страшно сказать, но придется это произнести, вслед за киногероем-священником: «МЫ ЗАБЫЛИ БОГА»
За буколическими картинками с пастухами и овечками, поющими вслед Ангелам «Слава в вышних Богу», за уютными вертепчиками с охапками сена, телятами и жеребятами и резными яслями с сусальными младенцами в них, мы забыли об усталости от долгой дороги, о гордом императоре, решившем посчитать своих подданных и заставившем их совершать эти путешествия, о холоде ночи и бесприютности странников, о забитых гостиницах и равнодушных ближних, не выходящих на полуночный стук в двери. Мы забыли о том, что хлев – это грязь и антисанитария, и совсем не место, где молодой женщине пристало родить. Мы забыли о том, что весь мир спал, когда в мир пришел Тот, Кого весь этот мир не был достоин.
Что изменилось за эти две с лишним тысячи лет?
Идущая уже почти год кровавая и бессмысленная война в Европе, война, которую ведет моя страна, и никак не может остановиться в этом безумии, свидетельствует, что не изменилось ни-че-го. Разве, если бы мы действительно узнали в Этом Младенце Спасителя, мы затыкали бы сегодня уши и закрывали бы глаза, чтобы не слышать и не видеть этого мрака, ползущего с востока?
И потому так особенно больно от глухоты и слепоты тех, кто не желает ничего видеть и слышать…
Рождество стало симулякром, иллюзией, придуманным самоутешением, как и все христианство. Мы не ищем Бога, мы ищем только себя, и с каждым годом, с каждым тысячелетием, то, что мы находим, не удовлетворяет нас. Нас не насыщает то, чего нам всегда хочется всё больше и больше – захваченных земель, власти, денег, секса, уважения, покоя, здоровья, красоты, ума, признания…
Скажу вам, не пророчествуя – и не насытит никогда. Никогда мы не будем удовлетворены собой, потому что мы смотрим лишь в себя, а призваны смотреть в Бога. Ведь мы с вами, братья и сестры, образ и подобие Божие, не это ли должен был нам напомнить сегодняшний праздник, и Сам Младенец, лежащий в грубо сколоченных яслях?
«Слово стало плотью» - зачем? Не для того ли, чтобы у нас с вами зазвенело в ушах от этого нашего сходства с Ним? Но мы затыкаем уши и не желаем думать. Не желаем видеть Бога в Этом Младенце, а потому – не желаем видеть Его отблеска и в каждом из нас. Каждый раз, унижая других, обирая других, убивая других (а мы можем делать это просто одобряя тех, кто обижает, обирает и убивает, или закрывая на это глаза), мы отвергаем Бога. Отвергаем Его в других, отвергаем Его в себе, и, в конечном итоге, отвергаем его в Этом Младенце.
Мы не достойны Бога, и мы должны это признать. Хотя бы раз в году, придя на радостный праздник, мы должны услышать эту жестокую истину: мы не достойны Бога. Никто из нас. И как бы я хотел не говорить вам сейчас всего этого с кафедры, а сидеть в этом зале с другой стороны и плакать. Потому что я – такой же, как и вы.
Но знаете что? Независимо от того, что все мы недостойны Его, Он пришел. Он пришел в холод ночи и равнодушие мира, Он пробился через жестокость Вифлеемской резни и высокомерие святош, Он стоял перед Пилатом и стоит теперь перед каждым из нас, хотим мы этого или нет, Он, Истина и Слово, звучащее в наши уши, как бы мы их не затыкали. И крест Его, не менее грубо сколоченный, чем ясли, стал их, ясель, продолжением, дав Ему последний приют на этой земле. Эти ясли и этот крест всегда будут у нас перед глазами, всегда будут будоражить нас, напоминать нам – Кого мы забыли?
И мы однажды вспомним. Рано ли поздно, но мы вспомним, потому что Бог во Христе, пришедшем в этот мир, не дает нам шанса все разрушить и погубить – мир, окружающих, себя. Потому что во Младенце Он отражается в каждом из нас, а в Распятом – дарует каждому из нас прощение.
Поэтому мы причащаемся – в воспоминание. Чтобы помнить о Нем. Чтобы, вспоминая Его, не сусального иисусика в яслях или на распятии, а Бога, ставшего Человеком, мы понимали – Сам Он ни на миг не забывает нас.
И тогда, вспомнив, мы зададимся вторым вопросом – проповедью придуманного киносвященника: «КТО МЫ И КАКИЕ МЫ?»
Молодые и старые, умные или глупые, веселые или грустные, богатые или бедные? И мы ответим себе – это не важно, ничего не важно, если мы вдруг увидели, что в каждом из нас отражается Бог. Тот, что лежал в яслях и на кресте. Тот, что простил нас и продолжает прощать, приходя к нам с алтаря в святых Дарах. Тот, что ушел, чтобы остаться, и придет, чтобы дать нам Небеса.
В каждом из нас отражается Бог – если только мы не заслонимся от Его взгляда, не отвернёмся, не уйдём в мир собственных иллюзий и придуманных примитивных идей.
Слово стало плотью, чтобы научить нас, плоть, становится чем-то еще. Превращаться, если хотите. В слово любви. В мамину улыбку. В папино заступничество. В дружескую, протянутую руку помощи. В прекрасное произведение искусства. В посаженное дерево.
Это Божье чудо, доступное каждому из нас. Это отражает в нас Бога. Это являет в нас Его забытый образ. Тот, что так мирно пришел в ту первую рождественскую ночь и был положен в ясли, чтобы, склоняясь над ними, год от года, мы умели находить в Нем Бога и обретать себя.
Однажды, склонившись над другим младенцем, родившимся Иоанном, будущим Крестителем, его родные восклицали и цокали языками, задаваясь еще одним, обычным человеческим вопросом: «Что будет младенец сей?»
Из ясель Рождества сегодня этот вопрос звучит ко всем нам, младенцам во Христе. Не важно, кто мы и какие мы сейчас, важно другое - что будем мы, братья и сестры? И этот вопрос сегодняшнего Рождества и грядущего очередного года я адресую всем нам.
С праздником вас, дорогие мои! Христос родился! Шанс есть!
Ред. 2022
